Ксения Собчак: «Я хочу, чтобы политика была модной и актуальной в России»

«Псковская губерния» побеседовала с Ксенией Собчак о гонке вооружений, новой партии, явке на выборах и многом другом. Но так как интервью состоялось в день дебатов, с вопроса о них и начался разговор.

 «Гонка вооружений погубила Советский Союз, и сейчас – я абсолютно убеждена – погубит и Россию тоже»

- Ксения, после выходок одного персонажа и вообще клоунады на дебатах не было желания от них отказаться?

- Нет, я дала своим избирателям обещание участвовать в дебатах, отстаивать их интересы и говорить о том, о чем обычно не говорят с экранов телевизоров. Поэтому я буду эту свою миссию выполнять. К сожалению, других федеральных каналов у нас всё равно не будет, всё равно там будут жулики, которые будут так или иначе нам мешать говорить.

- Жириновский подходил к вам после эфира, что-то говорил, извинялся или, может, объяснял, что так надо для рейтингов?

- Конечно, не подходил, это для него нормально. Просто хамство – это его жизненная позиция, жизненный заработок, он всегда себя так ведёт, и это своеобразная постоянная величина любых выборов. На выборах ты должен пройти огонь, воду и Жириновского.

- Глава государства в послании Федеральному Собранию активно, как выражаются коллеги, «бряцал оружием», как вы к этому отнеслись: вас это напрягло или вы воспринимаете такой слог как предвыборную агитацию?

- Честно говоря, мне как-то стало страшно и не по себе, потому что эти 40 минут, посвященные ракетам и военным погремушкам, - по сути, новая гонка вооружений. И я помню, как маленьким ребёнком я всё время боялась атомной войны, нас регулярно учили надевать противогазы, прятаться в бомбоубежища. И я помню, как писала письмо Рейгану, когда мне было восемь лет: “дорогой президент Рейган, русские не хотят войны, не надо на нас сбрасывать бомбу!” Мне жалко, что эти времена вдруг стремительно вернулись и мы вновь наступаем на одни и те же грабли. В своё время гонка вооружений погубила Советский Союз, и сейчас гонка вооружений – я абсолютно убеждена – погубит и Россию тоже.

- Это всё-таки по сути своей агрессия и поигрывание мускулами с каждой из сторон или в большей степени экономическое лобби – и в России, и в США?

- Конечно, нельзя говорить, что такая гонка вооружений нужна только нашей стране, чтобы демонстрировать миру свою военную мощь. Она выгодна и американцам, потому что стимулирует их военно-промышленный комплекс. Однако надо понимать, что война - это в любом случае огромный многомиллиардный бизнес и Россия несет от него большие убытки.

Один день войны в Сирии стоит нам 2,5 миллиона долларов. Один день! А мы там находимся два года. Вы представьте, какие деньги тратятся сейчас на войну. Война – это самое дорогое удовольствие политиков, и это удовольствие тех людей, которые стоят за продажей оружия, это колоссальные деньги. Американская экономика – первая экономика мира, она устойчива и может себе позволить, так сказать, такие понты с ракетами. Я, разумеется, не против сильной армии. Я за сильную армию и сильное вооружение, мы должны оборонять свои границы. Но это нужно делать на сильном экономическом базисе. Иначе эта гонка вооружений просто съест всю оставшуюся экономику, и мы погрузимся в очередной кризис, коллапс и разруху. Мы не можем себе сегодня позволить вот эти военные понты. Мы должны сейчас вкладывать деньги в первую очередь не в оружие, а в людей: в их образование, в медицину, в хорошее комфортное жильё. Мы должны стать сильнее, развить предпринимательскую активность. Только сделав эти очень важные шаги, мы можем перейти на следующий уровень – уровень дорогих и на самом деле не самых важных побрякушек.

- На старте вы уловили главный, как мне кажется, нюанс нынешней избирательной кампании – это важность явки, а также растерянность избирателя и, как следствие, востребованность кандидата «против всех». Вы в ней в итоге не разочаровались?

- Нет, конечно, я не разочаровалась: я разочаровалась только в том, что некоторые коллеги ставят свои личные и политические интересы выше наших общих. С одной стороны, я отчасти могу это понять, но, с другой стороны, это логика до скрежета зубов напоминает мне логику другого кандидата, который тоже не любит делиться своей популярностью и поэтому даже не произносит чьих-то имён…

Что происходит с дебатами? Их специально показывают в самое неудобное время, их делают максимально скучными, выхолощенными. Зачем? Я абсолютно убеждена, это как раз для того, чтобы сушить явку. Всё делается для того, чтобы политической жизнью не интересовались. И я, как могу, стараюсь привлечь к ним внимание.

- Может, это связано с тем, что там не участвует основное лицо избирательной кампании?

- Отчасти, разумеется, и поэтому.

Ксения Собчак. Фото: пресс-служба Ксении Собчак.

- Один из ваших оппонентов на выборах сказал нам, что журналисты не должны стоять над схваткой и должны принимать одну из сторон, брать трёхлинейку и идти воевать. Вы тоже журналист и, получается, тоже пошли воевать? Или сейчас вы не ассоциируете себя с журналистом?

- Я не считаю, что этично совмещать две эти профессии. Я действительно профессионально занимаюсь журналистикой много лет, но сейчас я оставила эту работу и занимаюсь политической деятельностью – во всяком случае, до 18 марта точно. Поэтому я сейчас и не работаю на телеканале «Дождь», и не использую эти навыки с целью зарабатывания денег или пропаганды. Я, конечно, с такой позицией про «воевать» не согласна: я считаю, что журналисты на то и журналисты, чтобы объективно и честно освещать события. И даже мой родной телеканал «Дождь», где я выросла и делала политические передачи, - они довольно часто меня критикуют, и это нормально! Я совершенно на это не обижаюсь, я считаю, что так и должно быть. И плохо, когда по-другому. Люди должны иметь разные мнения, должны спорить, обсуждать. Плохо, когда люди занимают либо одну позицию, либо другую, и нет возможности слышать другое мнение. Это, собственно, я думаю, и есть «путинизм».

- В декабре вы сказали, что после выборов займетесь отстраиванием партии. Это значит, что вы можете уйти из журналистики на продолжительное время?

- Нет, почему: я буду строить партию, но партийная деятельность в целом не мешает. Я думаю, я буду совмещать работу журналистом и партстроительство. Создание партии – очень важная вещь, и мы знаем много примеров, когда люди совмещали свою профессиональную деятельность с партстроительством.

- То есть ваши планы по созданию партии точно не изменились?

- Не-е-ет, у меня не изменились планы и я думаю, что не изменятся. После 18 марта я буду конкретно об этом думать и, соответственно, говорить в СМИ.

«Модная политика – это как раз хорошо, потому что для молодёжи политика ассоциируется с чем-то неинтересным»

- С аудиторией «Дождя» мне более-менее всё понятно, а вот ваша традиционная аудитория – молодёжных каналов и того же «Дома-2»: в политике они также ваша аудитория? Или это индифферентная в политическом смысле публика? Или это вообще электорат действующей власти?

- Нет, это в основном люди, которые либо поддерживают меня, либо вообще не интересуются политикой и останутся дома. Поэтому моя цель на этих выборах, чтобы те из них, кто никогда не ходил на выборы и в этот раз тоже не планировал, сочли возможным оторваться от дивана и прийти. Это непростая задача, но, судя по нашим внутренним опросам – во всяком случае, в крупных городах, – это получается сделать.

- То есть привести «новеньких» - это, по сути, одна из основных задач?

- Да-да, привести голосовать тех, кто на выборы не ходит из-за своей аполитичности, показать им, почему это важно. Чтобы пришли не только оппозиционеры, а и те, кому раньше политика была, что называется, по фигу. Я хочу, чтобы политика была модной и актуальной в России, чтобы интересоваться политикой было бы важно для каждого.

- Модной и современной в России? Учитывая средний возраст ваших оппонентов на выборах?

- Ну, это хорошее слово, конечно, модной! Модная политика – это как раз хорошо, потому что для молодёжи политика ассоциируется с чем-то неинтересным, скучным, замшелым. Пожилые люди, которые что-то бубнят или кричат, и вообще непонятно, зачем этим интересоваться. Ну ведь это же не так во многих странах! Посмотрите, на Трюдо, на Макрона, посмотрите, как ярко могут выступать политики на разные темы. Как их выступления могут собрать миллионы просмотров в Ютьюбе. Это всё возможно. Можно говорить на другом языке в политике – не на вот этом сухом и казённом, забюрократизированном, а на человеческом. Я этим и пытаюсь заниматься.

- Да, и те предвыборные дебаты, которые идут в западных странах, проходят совсем по-другому. Вас тоже разочаровал тот формат, который предлагается из года в год: дебаты с ведущим без нормального диалога с оппонентами, либо куча мала, когда восемь человек говорят хором?

- Категорически! Я считаю, что это абсолютно выхолощенный формат, мне он не нравится, и я хочу спорить с другими кандидатами совсем в другом формате. Надеюсь, такая возможность у нас в какой-то момент появится.

- Вопрос немного абстрактный, но я часто его задаю, чтобы понять, каково сейчас соотношение на чаше весов «выборы или вилы». Увы, но мы все знаем: выборы ситуацию не поменяют. Выходы на улицу с шариками тоже ситуацию не поменяют. Что должно случиться в России, чтобы всё стало изменяться в политической системе? Откуда должно пойти это изменение?

Ксения Собчак. Фото: пресс-служба Ксении Собчак.

Люди должны поверить в то, что они смогут эти изменения провести, они должны стать инициаторами этих изменений. Поэтому моя задача – образовывать, убеждать – делать всё, чтобы таких людей было больше и больше. И нет никакого другого пути. Пока мы все находимся в погрешности 5-10 процентов, ничего не поменяется. Когда нас станет 40 процентов, 50 процентов – тогда это будет огромная сила, с которой просто невозможно не считаться. Представьте, что мы живём в такой стране, в которой 40 процентов поддерживают не коммуниста Грудинина, а либеральные и демократические ценности? Любой политик будет вынужден считаться с этими людьми. Только по этой причине – малого количества сторонников – власть подавляет в России либеральные идеи и людей, поддерживающих такие ценности.

- Она может это делать сколько угодно лет, мы же это понимаем.

- Да, как это делал Брежнев в своё время. Но нельзя идти против истории, это моё твёрдое убеждение. Мы живём не в Северной Корее, а в достаточно открытом мире: у нас есть интернет, мы понимаем, как живут в других странах, мы путешествуем, сравниваем, видим разницу между иномарками и отечественными машинами, между российской и иностранной одеждой. Людей в этом смысле невозможно обмануть, и в итоге всё равно человек узнаёт правду. Да, это занимает какое-то время, но, например, тому поколению, которое в первый раз пойдёт на выборы, уже внушить что-то достаточно сложно: они не застали Советский Союз, они не застали «лихие девяностые». Можно обманывать одного человека какое-то время, но нельзя – всех людей всё время.

- Международное давление в этом смысле позитивно влияет на возможность сохранять в России демократию или наоборот усиливают режим? Вот моё ощущение, что изменить что-то внутри ближайшие годы невозможно, и единственное, что может повлиять на режим – это максимальные персональные санкции со стороны Запада к российским политикам. Тот же Путин оскорбляется, что его не слушает Запад, а не то, что Навальный фильм про уточек снимает.

- Я тоже поддерживаю персональные санкции, я считаю, потому что эти люди, возможно, начнут хоть с каким-то уважением относиться к своей стране и не вывозить из неё всё за границу: и активы, и детей, строя там замки и приобретая недвижимость, а здесь, как в шахте, просто добывать деньги. Но в целом санкции губительны для России, и мне бы не хотелось, чтобы именно таким способом произошли изменения. Это очень болезненный путь, но, к сожалению, сейчас власть делает всё, чтобы именно этот сценарий осуществился.

- Тем более что общие санкции народ будет терпеть до последнего, до посинения.

- Да, общество будет терпеть долго, потому что ему есть, с чем сравнивать. И так как его пугают голодом, войной и девяностыми, многие действительно сравнивают свою жизнь с тем, что было тогда, и им кажется, что они стали жить, чуть лучше.

- Вам удалось поездить во время кампании по российским регионам?

- Да, конечно, это была основная цель моей кампании: мы объездили более двадцати регионов, были в самых разных городах Сибири, Урала, южной части России. И везде одна и та же главная проблема - бедность. Люди живут плохо, хотят жить лучше, но не понимают, как их нищета связана с несменяемостью власти. Моя задача – им это объяснять, показывать взаимосвязь, что люди так плохо живут в том числе и потому, что власть в России не меняется.

- Люди готовы это воспринимать, слышать то, что расходится с тем, что говорят по телевизору?

- Кто-то воспринимает, кто-то – нет, естественно. Это большой путь, который нам предстоит пройти. Проблем очень много, это и транспортная отсталость в регионах: огромная страна и ужасно плохое транспортное сообщение, все перелёты - только через Москву, очень плохо развита сетка внутренних перелетов в стране, плохо развита система дорог, малое количество современных комфортабельных поездов. И, конечно, жилищная проблема: огромное количество аварийного жилья в регионах, которое не признаётся аварийным и люди живут в домах, которые могут разрушиться каждую секунду. На мой взгляд, стране нужна обширнейшая программа по социальному жилью, более действенная и эффективная, чем то, что предлагается сейчас под расселение из аварийного жилья. И, я повторюсь, если мы подсчитаем, сколько миллиардов было потрачено на войну в Сирии, то поймём: на эти деньги можно было расселить все аварийные дома в России.

- Что касается транспортной проблемы, то у нас вообще сейчас аэропорт фактически не работает, потому что у авиаперевозчика нет денег.

- Да вы что, кошмар. Вот такое подтверждение моих слов.

- Как вы оцениваете выстроенную вертикаль власти: не в плане коррупции, жуликов и воров, и именно модели по взаимоотношению с регионами.

- Я очень отрицательно отношусь. В моей программе заложены принципы федерализма, и я считаю, что это – ключевой способ изменить ситуацию в регионах. Должны быть выборы на всех уровнях и должна быть другая система бюджетирования: деньги должны вернуться в регионы. Сейчас, как известно, все деньги уходят в Москву и там перераспределяются.

Оплачено из средств избирательного фонда зарегистрированного кандидата на должность президента Российской Федерации Собчак Ксении Анатольевны.